Письма из заточения в Тобольске. (1)
наверх
От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
В. Г. Капраловой+)
Открытка, 14 х 9.
10-го августа 1917 г. Тобольск
Милая Вера Георгиевна.
Приехали мы сюда благополучно. Живем пока на пароходе, т. к. дом не готов. Пока пишу идет дождь и сыро. М. (Вел. Кнж. Мария Николаевна) лежит, т. к. простудилась, но теперь уже ей лучше. Передайте сестре и Евг. Алекс. поклон. Надеюсь Вы все здоровы. Всего хорошего. Целуем Вас. Не забывайте. Извиняюсь за мазню.
+) Печатается впервые.
наверх
О приезде в Тобольск М. С. Хитрово
На общем фоне революции, который Государь Император так верно заклеймил словами "кругом измена, и трусость, и обман", молодая фрейлина Маргарита Сергеевна - или, как ее сокращенно называли. "Рита" - Хитрово вписала свое имя на славной странице истории, показав пример безграничной преданности Царской Семье, самоотверженности, смелости и мужества.
Во время война она работала вместе с Августейшими сестрами милосердия в Собственном Ее Величества лазарете в Царском Селе и за эти годы особенно сблизилась со своей сверстницей Великой Княжной Ольгой Николаевной. Не прошло и двух недель после отъезда Царской Семьи, как она отправилась в путь, взяв с собой письма для передачи Их Величествам, Августейшим детям и лицам свиты. Она ехала для того, чтобы как-нибудь, хотя бы мельком, повидать Царскую Семью, лелея надежду быть чем-либо Ей полезной или, по крайней мере, разделить с Царственными Узниками выпавшие на Их долю испытания. Эта поездка через бунтующую Россию, в переполненных разнузданной солдатней поездах представляла немалую опасность для беззащитной юной путешественницы и сама по себе была подвигом.
Путешествие прошло благополучно, и 18 августа М. С. Хитрово достигла места назначения. "Приехав в Тобольск, - рассказывает Т. Боткина, - она моментально направилась в дом, где помещалась свита, и наткнулась на гр. Гендрикову, которая провела ее в свою комнату. Затем туда же пришел мой отец, и они все мирно разговаривали, когда пришел Кобылинский и объявил, что он вынужден арестовать Хитрово". Это было сделано по личному распоряжению Керенского, который, получив донос о якобы замышляемом освобождении Царской Семьи, поторопился отправить на имя прокурора Тобольского Окружного Суда срочную телеграмму(1) со следующими предписаниями: "Исключительное внимание обратите на приезд Маргариты Сергеевны Хитрово, молодой светской девушки, которую немедленно на пароходе арестовать, обыскать, отобрать все письма. Паспорта и печатные произведения, все вещи, не составляющие личного дорожного багажа... немедленно под надежной охраной доставить в Москву прокулату (т. е. прокурору судебной палаты)..." (Н. Соколов, стр. 23). Приказание было строго выполнено, и мнимая заговорщица была в тот же день выслана из Тобольска.
18 августа Государь Император записал в Своем дневнике: "Утром на улице появилась Рита Хитрово, приехавшая из Петрограда, и побывала у Настеньки Гендриковой. Этого было достаточно, чтобы вечером у нее (Гендриковой) произвели обыск". На другой день, 19 августа, Он добавил: "Вследствие вчерашнего происшествия Настенька лишена права прогулки по улицам в течение нескольких дней, а бедная Рита должна была выехать обратно с вечерним пароходом".
В газетах вокруг этой поездки был поднят невероятный шум, долго не прекращавшийся, и революционной власти еще долго мерещился призрак монархического заговора, предпринятого с целью освобождения Царской Семьи.
Так закончилась неудачная попытка героической русской девушки соединить свою судьбу с мученической судьбой обожаемой Царской Семьи.
!) Информация о монархическом заговоре была получена от одного из чиновников прокурорского надзора. Случайно в поезде он подслушал разговор между двумя ехавшими с ним в одном купе пассажирками, одной из которых была Л. В. Хитрово, мать Маргариты Сергеевны. Она рассказывала о ссылке Царской Семьи, о попытке освободить Царственных Узников, о поездке дочери в Тобольск и т. д. Сказанного было достаточно для того, чтобы ретивый чиновник мог состряпать донос, который и был представлен по начальству. Поднимаясь по иерархической лестнице, этот донос вырос до гиперболических размеров и в таком виде достиг самого министра-председателя", вызвав панику у него и среди его окружения, в результате чего в Тобольск и была послана злополучная телеграмма за его подписью.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск, сентябрь 1917 г.)
Так странно раненых не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было бы три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернуть на место. Что почувствуют старые раненые, если опять их привезут и старых сестер найдут? Но это фантазия - не сбудется. И без нас(1) довольно сестер милосердия. Но сомневаюсь, чтобы все так любили работу, как мы, чувствовали, что помогаешь, облегчаешь. Иногда очень больно делаешь, обижаешь невольно. Так чудно потом. Страшно интересны все операции. А сколько новых знакомых нашли, только мое здоровье мешало мне ездить в другие лазареты, и это было жалко и очень сожалею, но сил не хватало последний год.
Сестра.
+) "Скорбная памятка",стр. 54.
(1) Подразумеваются Государыня Императрица Александра Федоровна, Вел. Кнж. Ольга Николаевна и Вел. Кнж. Татьяна Николаевна.
От Вел. Кнж. Татьяны Николоевны
З. С. Толстой+).
Фрагмент письма:
(Тобольск) 2-го октября 1917 г. Губернаторский дом.
... Мы все тут, в общем ничего, устроились хорошо. Дом небольшой, но уютный. Есть балкон, на котором много сидим. Погода тут почти каждый день чудная, очень тепло, но листья сильно падают. На воздухе бываем много. Есть у нас здесь крошечный садик за кухней, с огородом посредине.
Обойти все это можно (не преувеличивая) в три минуты. Потом нам огородили часть улицы перед домом, где мы гуляем, т. е. ходим взад и вперед - 120 шагов длины. Улицы все здесь покрыты деревянными досками и во многих местах большие ямы, но ездят все благополучно. Наши окна выходят на улицу, так что единственное развлечение смотреть на гуляющих. Три раза мы были в церкви - такое было утешение и радость! По субботам и остальные разы у нас была всенощная и обедница. Конечно, и это хорошо, но все же не может заменить нам церковь. Ведь больше полугода мы не были в настоящей, потому что в Царском Селе у нас была походная... Время проходит быстро и однообразно. Работаем, читаем, играем на рояле, гуляем, уроки есть. Вот и все. Адресуйте прямо мне сюда, или на имя комиссара Панкратова, через которого проходит вся корреспонденция. ...
Татьяна.
+) "Русская летопись", кн. 1, стр. 142.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
17-го октября, 1917 год. Тобольск.
Мои мысли Вас много окружают. Столько месяцев ничего о Вас не знала, и Вы мои 7 писем не получили. Только 2. Письмо последний раз в конце июля. Перестала почти писать, только изредка. Боюсь другим повредить. Выдумают опять какую-нибудь глупость(1).
Никто никому не верит, все следят друг за другом. Во всем видят что-то ужасное и опасное. О, люди, люди! Мелкие тряпки. Без характера, без любви к Родине, к Богу. Оттого Он и страну наказывает.
Но не хочу и не буду верить, что Он ей даст погибнуть. Как родители наказывают своих непослушных детей, так и Он поступает с Россией. Она грешила и грешит перед Ним и не достойна Его любви. Но Он всемогущий - все может. Услышит, наконец, молитвы страдающих, простит и спасет, когда кажется, что конец уже всего. Кто свою Родину больше всего любит, тот не должен веру потерять в то, что она спасется от гибели, хотя все идет хуже. Надо непоколебимо верить. Грустно, что рука его(2) не поправилась, что не придется вернуться на старое место - но это лучше. Невыносимо тяжело и не по силам, было бы. Будьте бодрой. Оба не падайте духом. Что же делать, придется страдать, и чем больше здесь, тем лучше там. После дождя - солнце, надо только терпеть и верить. Бог милостив, своих не оставит. И Вы увидите еще лучшие дни. Александр Владим. молод - много впереди. Надо перенести смертельную болезнь, потом организм окрепнет и легче живется и светлее. Молюсь всем сердцем, нежно обнимаю.
Сестра А.
+) "Скорбная Памятка", стр. 54-55.
(1) Государыня имеет в виду правительственную и газетную шумиху, вызванную поездкой в Тобольск М. С. Хитрово, которую заподозрили в принадлежности к организации, пытавшейся освободить Царскую Семью из заточения.
(2) Речь идет о сыне М. М. Сыробоярской - Александре Владимировиче.
наверх
От Государя Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).
Надпись на конверте:
Заказное.
Великой Княгине
Ксении Александровне
Ай-Тодор.
Таврич. Губ.
Этикетка заказн. письма: 3. № 990. Тобольск
Почтовая печать: Тобольск, 9. 11. 17.
Тобольск. 5-го ноября, 1917 г.
Милая дорогая моя Ксения,
От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт. доставившее мне огромную радость.
Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое.
Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.
Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу - всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева и когда мы возвращаемся домой они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.
Я очень рад, что у вас сократили охрану - "дюже надоело" и вам и им понятно.
Бедные сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише (Вел. Кн. Михаил Александрович), никаких известий о нем не имел кроме как от Тебя.
Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный чистый, дышится очень хорошо.
Тут мы живем как в море на корабле и дни похожи один на другой, поэтому я тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.
Когда я приехал из Могилева, то как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию.
Проводил разумеется весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время, в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.
Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега - для меня явилась прекрасная работа - очищать дороги.
Цепь часовых стояла - одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.
Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.
Когда стал лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.
Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною последовали четыре стрелка с винтовками; этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парк, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач. (полк. Кобылинский).
Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.
Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.
Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.
Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другое - это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. - большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.
Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена.
Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы "Жертв Революции", кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.
Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения.
Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.
Разумеется за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.
Боюсь, что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.
Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и твоею семьей. Крепко обнимаю тебя и их всех, как люблю.
Бепуатоны Тебя нежно целуют.
Да хранит и благословит всех вас Господь. Как хотелось бы быть вместе.
Прощай моя дорогая.
Всею душою Твой старый Ники.
К письму приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевистских главарей:
|
Ленин - Ульянов (Цедерблюм)
Стеклов - Нахамкес
Зиновьев - Апфельбаум
Троцкий - Бронштейн
Каменев - Розенфельд
Горев - Гольдман
Меховский - Гольденберг
Мартов - Цедербаум
Суханов - Гиммер
Загорский - Крахман
Мешковский - Голлендер(1)
|
+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 6-9.
(1) См. Указатель личных имен.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)
Перевод подлинника, написанного по-английски.
24 ноября 1917. Тобольск.
Дорогая, вчера я получила Твое письмо от 6 ноября и благодарю от всего сердца. Такая радость слышать о Тебе, Бог очень милостив, дав нам это утешение. Жизнь в городе (Петрограде) должна быть ужасной, в душных комнатах, огромная, крутая лестница, никаких прогулок и только ужасы вокруг. Бедное дитя! Но Ты знаешь, что душой и сердцем я с Тобой, разделю все Твои страдания и молюсь за тебя горячо.
Каждое утро я читаю книгу, которую Ты мне подарила семь лет тому назад: "День за днем", и очень ее люблю, нахожу много слов и утешение. Погода переменчивая: мороз и солнце, потом тает и темно. Ужасно скучно для тех, кто любит длинные прогулки и кто их лишен. Уроки продолжаются как раньше. Мать и дочки работают и много вяжут, приготовили рождественские подарки. Как время летит, скоро будет 9 месяцев, что я со многими простилась... и Ты одна в страдании и одиночестве. Но Ты знаешь, где искать успокоения и силу и Бог Тебя никогда не оставит - Его любовь выше всего. Все в общем здоровы, исключая мелких простуд: иногда колено и ручка пухнет(1), но слава Богу без особых страданий. Сердце болело последнее время. Читаю много, живу в прошлом, которое так полно богатых и дорогих воспоминаний. Надеюсь на лучшее будущее. Бог не оставляет тех, кто Его любит и верит в Его безграничное милосердие, и когда мы меньше всего ожидаем, Он нам поможет и спасет эту несчастную страну. Терпенье, вера и правда.
Как Тебе понравились две карточки, которые я нарисовала? Три месяца ничего не слыхала о Лили (Ю. А. Ден). Тяжело быть отрезанной от всех дорогих. Я так рада, что Твой верный Берчик и Настя с Тобой, а где Зина (Менштед) и Маня (Ребиндер)? Отец Макарий значит тоже ушел в лучший мир? Но там он ближе к нам, чем на земле. Наши мысли будут встречаться в будущем месяце. Помнишь наше последнее путешествие и все, что случилось после(2). После этой годовщины может быть Господь смилуется над нами. Иза (бар. С. К. Буксгевден) и девушки(3) еще не приехали. Поцелуй от меня Прасковью и детей. Все целуют "Большого Бэби"(4) и благословляют. Храни Бог. Не падай духом. Хотела бы послать Тебе что-нибудь съедобное.
+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 199-200.
(1) Государыня говорит о Наследнике Алексее Николаевиче.
(2) См. письмо Ее Величества от 20 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 7.
(3) Камер-юнгфера М. Ф. Занотти и комнатные девушки А. П. Романова и А. Я. Уткина.
(4) Прозвище А. А. Вырубовой.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 27 ноября 1917 г.
Милая Мария Мартиановна,
Анна Демидова(1) получила Ваше письмо от 9-го и 25 октября и от души Вас благодарит. Попробую и я Вам писать. Дай Бог получите, хотя многое теряется. Мы понимаем, как страшно тяжело у Вас на душе. Ваши дорогие уехали от Вас, ничего о них не знаете. В такое беспокойное неестественное время все трудно перенести. Боишься за дорогих, но Господь Бог не оставит их и услышит Ваши молитвы. Вашу молитву часто читаю и Вас вспоминаю. В молитве утешение; жалею я тех, которые находят немодным, ненужным молиться. Не понимаю даже, чем они живут. Духовный мир далек от них, все суета и суета. Оттого все так плохо пошло. Он не может благословить и дать удачу таким. Все забыли и Родину и правду. Живут ложью, только о собственных выгодах и думают. Неимоверно тяжело видеть гибель народа дорогой страны, но Христос не оставит своих, не даст погибнуть всем невинным. Соблазн и разруха всего, тьма покрывает все, стыди срам. До чего в это короткое время дошли, разве совесть у них все еще спит? А когда последняя их минута придет, когда перед вечным судом будут стоять... хочется им кричать: "Проснитесь, душа погибает". Земное короткое существование проходит, а что там их ждет? Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнетом "свободы". Простите, что так пишу, но вырвалось, крик души. Слишком сильно я свою Родину люблю, нелегко видеть, как с удовольствием все разрушают, мучают - позор. Довольно этого! Христос Спаситель наш умер, страдал за грехи наши и спасет страну еще. Крепко этому верю. Сегодня праздник Знамения(2), и вчера Вас и А. В.(3) вспоминали.
Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.
Всем сердцем Ваша.
Сестра А.
+) "Скорбная Памятка", стр. 55.
(1) Комнатная девушка Ее Величества.
(2) 27 ноября/10 декабря - Воспоминание Знамения от иконы Божьей Матери в Новгороде в 1170 г. Накануне, 26 ноября/9 декабря, праздник Царскосельской иконы Знамения Божьей Матери.
(3) Полк. Сыробоярский, сын М. М. Сыробоярской.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+)
Тобольск, 29-го ноября 1917 г.
Получила сегодня от мамы (М. М. Сыробоярская) открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды(1). Да, Господь Бог Вас опять спас, и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. - Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме. Что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.
Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили (кровавые октябрьские события в Москве). Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость. Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив - не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите. И это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...
Многие уже сознаются, что все было - утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины - свобода - разруха - анархия полная, вплоть до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, - все слова и шум. Но проснутся многие. Ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.
Надеюсь, что благополучно получите письмо, напишите сейчас.
До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Господь с Вами. Будьте бодрым. Самый сердечный привет.
Сестра.
+) "Скорбящая Памятка", стр. 56-58.
(1) По пути во Владивосток, куда направлялся полк. Сыробоярский.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск, 9 декабря 1917 г.)
Много о Вас, милая, думаю; грустно и тоскливо на душе. Тяжела разлука с дорогими и любимыми... без известий.
Но Господь милостив и их охраняет и услышит молитвы и видит слезы матери. Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит(1). По моему, самое худшее прошло - хотя много еще тяжелого впереди. Но душа как-то чувствует свет. Невозможно падать духом. Чувствуешь, что что-то свыше поддерживает все время и дает надежды на лучшие дни, светлые. Но терпеть надо еще и... молиться. Милая, читайте теперь почаще акафист "Нечаянной Радости" (образ в Кремле). Я ее много читаю и нужна она всем крепко верующим.
Рождество близко и... мир, но мир душевный хочется видеть в русских сердцах, а не измену с немцами. Солнце сияет за тучами, мы его только не видим, но оно старается нам показаться - откроем глаза, поднимем сердца, раскроем души, призовем Матерь Божью на помощь Родине. Сегодня праздник Нечаянной Радости(2). Господь с Вами, милая. Горячо Вас люблю, за Вас обоих (мать и сын Сыробоярские) молюсь и за Россию.
Сестра.
+) "Скорбная Памятка", стр. 58.
(1) Подчеркивая эти слова Государыни в "Скорбной Памятке" (стр. 58-59), ген. А. В. Сыробоярский пишет:
"Какими огненными буквами должны войти в историю России и в сердца Русских людей эти слова письма Царицы: "Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит".
А как еще недавно вся Россия, весь мир шептал - Царица хочет сепаратный мир с немцами заключить, Россию, союзников предать...
Верховный революционный главнокомандующий Алексеев бросает тень измены на Императрицу только потому, что во дворце, в комнатах Царя, Верховного вождя Армии, была найдена карта Русского фронта. Г-н Керенский в своих заграничных газетных статьях уверяет, что он создавал революцию для того, чтобы не допустить Царя заключить сепаратный мир с немцами. Русское общество, аристократия, Члены Госуд. Думы - все боролись тоже во имя этой идеи... и победили. И вот накануне заключения позорного Брестского мира, подготовленного всеми этими победителями... из далекой Сибири, из заточения, накануне принесения последней своей жертвы Отечеству - собственной жизни, Царица в отчаянии восклицает: "Боже мой - эти переговоры о мире позор величайший"...Но разве в этом только позор, а не в той клевете, подлой лжи, которую общими усилиями возвели на Ее Величество".
(2) Праздник иконы Божьей Матери "Нечаянная Радость".
наверх
От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны
А. А. Вырубовой+)
(Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)
Голубушка моя родная, постоянно думаю о Тебе, молюсь и много говорим и вспоминаем. Тяжело, что так давно не видались, но Бог поможет нам и наверно еще встретимся, в лучшие времена, чем те, которые мы переживаем. Вспоминаем добрую Ек. Вик. (Сухомлинову), нося ее брошки и твои маленькие вещицы всегда с нами и так Тебя напоминают. Живем тихо и мирно. Дни проходят очень скоро. Утром в нас уроки. Гуляем от 11-12 перед домом в загроможденном для нас месте, завтракаем все вместе внизу. Иногда Мама с Алексеем с нами, но обыкновенно они одни наверху у Папы в голубом кабинете. Днем тоже гуляем часа 1 ?, если не очень холодно. Чай пьем наверху. Потом читаем или пишем, обедаем опять все вместе, а потом все остаются вечером у нас. Кто работает или играет в карты или во что-нибудь другое. Иногда Папа читает вслух.
И так каждый день тоже самое. По субботам у нас бывает всенощная дома в зале в 9 час. вечера, так как до этого батюшка служит в церкви. Поет хор любителей, а раньше монахини(2). По воскресеньям, когда пускают ходить в ближайшую церковь Благовещения, в 8 час. утра, идем пешком (через) городской сад, кругом конечно стоят солдаты стрелки, приехавшие с нами. Обедню служат для нас отдельно в прав. Приделе, а для всех - потом. По праздникам к сожалению приходится иметь дома молебен или обедницу; например, 6-го декабря(3) пришлось быть дома. Грустно было в такой большой праздник не быть в церкви, но что же, не всегда можно делать, что хочешь, правда? Надеюсь, что Ты можешь много ходить в церкви, если здоровье не мешает. А как твое сердце и нога. Передай, душка, привет Марии (Распутиной), сестре (А. А. Пистолькорс), О. В. (Лохтиной). Попроси помолиться, целую ее и всех, кто помнит. Видаешь ли ты Сергея Петровича (гр. Мусин-Пушкин). Помнишь как мы тебя, бедную, дразнили. Жуку (санитар) привет. Кюре, старичку и, если видаешь. А где Тина с мужем - у нее на родине? Буду очень о Тебе думать все это время. Храни тебя Бог, моя дорогая, горячо любимая душка. Рада, что родители Елизбара (кн. Э. А. Эристов) такие добрые, его я хорошо знаю, а их не видала. Письма все идут через комиссара (Панкратова). Иза (бар. С. К. Буксгевден) еще не приехала, - наверное не была у тебя. Крепко целую как люблю. Христос с Тобою.
Твоя Татьяна.
+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 240-241.
(1) Это письмо послано через кн. Э. А. Эристова. См. письмо от 9 декабря на его имя и письмо от 10 декабря на имя А. А. Вырубовой.
(2) Из Иоанновского монастыря.
(3) Тезоименитство Государя Императора - 6/19 декабря.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 10 декабря (1917 г.)
Какие теперь грустные праздники! Помню письма с фронта прошлую зиму -как елку готовили - концерт, подарки старой части тоже. Да - хорошо, что заранее не знаем, что судьба нам готовит!
Да, живешь в прошлом и в надежде лучших дней. Не надо так мрачно смотреть - голову наверх - бодрее всем в глаза смотреть. - Никогда надежду не терять - непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар. Не все потеряно - страна молодая - как после смертельной болезни, организм еще больше окрепнет - так и с дорогой Родиной будет. Вспомните мои слова - я так много пережила, страдала - старая в сравнении с Вами - все-таки сильнее верю и надеюсь, чем Вы.
Господь испытывает - а потом облегчит - полечит все ужасные раны. Немного еще потерпит, с новым годом будут лучшие дни - хотя много еще впереди работы всем, острый период пройдет, и тогда придется всеми силами снова работать, строить, творить, поправить, чтобы Родина окрепла. Бывают времена, когда нигде себе места не найдешь, да я этого еще не испытывала, всегда была занята чем-то, благодаря Богу, раньше все в большом виде, теперь с детьми. Вам, конечно, в сто раз хуже, но поверьте мне, не может быть вечно плохо. Не могу Вас убедить, так как ничего не знаю о Вас, но глубоко верю в Божье милосердие и справедливость - надо страдать за большой грех, искупить вину, - потом поймете.
Будем обо всем этом говорить, но где, когда, как - это Богу одному известно. Как же жить, если нет надежды? Надо быть бодрым, и тогда Господь даст душевный мир.
Смотрите на любимую природу - там солнце ярко светит и так она должна в душе светить и удалять черные тучи.
Беспокоюсь за очень дорогих в Петрограде. Плохо там очень, большие беспорядки и ужасы, говорят, опять там - и все-таки душа бодрствует, это Господь Бог дает надежду и спокойствие. Беспокоишься больше 3-х лет за дорогих. Устало сердце, но молишься без конца и верится.
Скучное пишу Вам, но так хочу моему бывшему раненому другу помочь и опять не удается - не умею слов найти, но постарайтесь понять, что Бог выше всех, и все Ему возможно, доступно. Люди ничего не могут. Один Он спасет, оттого надо беспрестанно Его просить, умолять спасти Родину дорогую, многострадальную.
К а к я с ч а с т л и в а, ч т о м ы н е з а г р а н и ц е й, а с н е й в с е п е р е ж и в а е м (разрядка - ред.). Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной.
Чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство - мы одно составляем, и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную. Но довольно об этом. Да, природа самое лучшее, но и она все-таки меняется, летом, зимой: туманы, бури, шквалы и так далее, так и с человеком и так же со страной - все повторяется, но масштаб другой.
Что у других лучше: не думаю, чтобы Вы там сумели жить. Надо раньше найти в себе покой и мир, тогда можно везде жить, в свободе, в узах, тяжело, может быть, страшно, но душа должна оставаться не тронута: крепка, глубока, тверда, как стена. Ведь, как жестоко другие все разрушают, что сам строил с отвагой, любовью - больно, но перенести должен человек. Если бы видели боль и кротость, Вы бы поняли Его (т. е. Государя).
4 месяца, что мы здесь - что в неволе. Помните вечера в лазарете и у нас. Столько неизгладимых воспоминаний на всю жизнь. Дай нам Бог встретиться в новом году - очень надеюсь. Тяжело вдали от всех друзей.
Желаю Вам в новом году доброго здоровья, мира душевного, работы и счастья. Шлем горячий привет и пожелания. До свидания! Будьте хранимы (крещу). Всего наилучшего, поправляйтесь скорее(1). Ждем известий.
Сестра.
+) "Скорбная Памятка", стр. 59-60.
(1) Полк. А. В. Сыробоярский в то время только что перенес операцию аппендицита.
наверх
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
А. А. Вырубовой+)
Тобольск, 10-го декабря 1917 г.
Душа моя дорогая,
Какая была радость увидеть Твой дорогой почерк и твои вещички. Спасибо за все присланное. Духи так сильно и живо напомнили Твою комнату и Тебя конечно, что грустно. Очень часто тебя вспоминаю и крепко, крепко целую и люблю. Мы четыре живем в крайней голубой комнате(1). Устроились очень уютно. Против нас, в маленькой голубой комнате, уборная Папы и брата, около, в розовой, Алексей и Нагорный(2). В коричневой спальня Мамы и Папы, около красная гостиная и за залой кабинет его. Когда сильные морозы довольно холодно дует в окно. Были сегодня в церкви. Ну, всего Тебе светлого и тихого к празднику. Христос с Тобою, родная душка. Еще и еще целую и обнимаю.
Всегда твоя Ольга.
+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 238-239.
(1) В б. Губернаторском доме в Тобольске - и позднее в доме Ипатьева в Екатеринбурге - Великие Княжны жили вчетвером в одной комнате, но Они не только никогда не жаловались на связанные с этим неудобства, но часто писали в Своих письмах, что устроились Они очень уютно. В связи с этим заслуживает быть отмеченным, что еще до революции Великие Княжны - даже старшие - никогда не имели собственных комнат. В Александровском Дворце в Царском Селе у Них были две спальни, в которых Они жили по двое: Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна - в одной, и Великие Княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна - в другой. Скромность во всех привычках была отличительной чертой воспитания Августейших Детей.
(2) Дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный.
наверх
От Вел. Кнж. Марии Николаевны
З. С. Толстой+).
Тобольск. 10 декабря 1917 г.
Мы живем тихо, гуляем по-прежнему два раза в день. Погода стоит хорошая, эти дни был довольно сильный мороз. А у Вас наверное еще теплая погода? Завидую, что Вы видите чудное море! Сегодня в 8 часов утра мы ходили к обедни. Так всегда радуемся, когда нас пускают в церковь, конечно эту церковь сравнивать нельзя с нашим собором(1), но все-таки лучше, чем в комнате. Сейчас все сидим у себя в комнате. Сестры тоже пишут, собаки бегают и просятся на колени. Часто вспоминаю Царское Село и веселые концерты в лазарете; помните, как было забавно, когда раненые плясали; также вспоминаем прогулки в Павловск и Ваш маленький экипаж, утренние проезды мимо Вашего дома. Как все это кажется давно было. Правда? Ну мне пора кончать. Всего хорошего желаю Вам и крепко Вас и Далю (дочь З. С. Толстой) целую. Всем Вашим сердечный привет.
Мария.
+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 144.
(1) Феодоровский Государев Собор в Царском Селе.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
Перевод подлинника, написанного по-английски.
20. XII. 1917. Тобольск.
Кажется мне странным писать по-английски после 9 тяжелых месяцев. Конечном мы рискуем, посылая этот пакет, но пользуюсь Анушкой(1). Только обещайся мне сжечь все мои письма, так как это могло бы Тебе бесконечно повредить, если узнают, что Ты с нами в переписке. Люди ведь еще совсем сумасшедшие. Оттого не суди тех, которые боятся видать Тебя. Пускай люди придут в себя, - Ты не можешь себе представить радость получить Твое письмо. Читала и перечитывала его сама и другим. Мы все вместе радовались ему, какое счастье и благодарность знать Тебя на свободе наконец! Я не буду говорить о Твоих страданиях. Забудь их, с Твоей фамилией(2), брось это все и живи снова. О стольком хочу сказать и сказать ничего не могу. Я отвыкла писать по-английски, так как писала карточки без всякого значенья. Твои духи так напомнили Тебя - передавали их другу вокруг чайного стола, и мы все ясно представляли себе Тебя. Моих духов "белой розы" у меня нет чтобы Тебе послать, надушила шаль, которую послала тебе, "verveine". Благодарю тебя за лиловый флакон и духи, чудную синюю кофточку и вкусную пастилу. Дети и Он так тронуты, что Ты послала им свои собственные вещи, которые мы помнили и видели в Царском. У меня ничего такого нет, чтобы Тебе послать. Надеюсь, Ты получила немного съедобного, которое я послала через Лоткаревых (Лашкаревых?) и г-жу Краруп. Ты всегда можешь узнать по моим знакам(3), выдумываю всегда новое. Да, Господь удивительно милосерд, послав тебе доброго друга во время испытаний, благословляю Его за все что Он сделал и посылаю образок. Как всем, кто добр к Тебе. Прости, что так плохо пишу, но ужасное перо, и пальца замерзли от холода в комнате.
Были в церкви в 8 час. утра. Не всегда нам позволяют. Горничных(4) еще не пустили, так как у них нет бумаг; нам ужасный комиссар (Панкратов) не позволяет и комендант (полк. Кобылинский) ничего не может сделать. Солдаты находят, что у нас слишком много прислуги, но благодаря всему этому, я могу тебе писать и это хорошая сторона всего. Надеюсь, что это письмо и пакет дойдут до Тебя благополучно. Напиши Анушке, что Ты все получила, - они не должны догадываться, что мы их обманываем, а то это повредит хорошему коменданту (полк. Кобылинский) и они его уберут.
Занята целый день, уроки начинаются в 9 час. (еще в постели) встаю в 12 часов. Закон Божий с Татьяной, Марией, Анастасией и Алексеем. Немецкий 3 раза с Татьяной и 1 раз с Мари и чтение с Татьяной. Потом шью, вышиваю, рисую целый день с очками, глаза ослабели, читаю "хорошие книги", люблю очень Библию, и время от времени романы. Грущу, что они могут гулять только на дворе за досками, но по крайней мере не без воздуха, благодарна и за это.
Он (Государь) прямо поразителен - такая крепость духа, хотя бесконечно страдает за страну, но поражаюсь, глядя на Него. Все остальные Члены Семьи такие храбрые и хорошие и никогда не жалуются, - такие как бы Господь и наш друг хотели бы. Маленький (Наследник Цесаревич) - ангел. Я обедаю с ними, завтракаю тоже, только иногда схожу вниз. Священника для уроков не допускают. Во время службы, офицеры, комендант и комиссар стоят возле нас, чтобы мы не посмели говорить. Священник очень хороший, преданный(5). Странно, что Гермоген здесь епископом, но сейчас он в Москве(6). Никаких известий из моей бывшей родины и Англии? В Крыму все здоровы. М. Ф. (Императрица Мария Феодоровна) была больна и говорят постарела. Сердцу лучше, так как веду тихую жизнь. Полная надежда и вера, что все будет хорошо, что это худшее и вскоре воссияет солнце. Но сколько еще крови и невинных жертв!? Мы боимся, что Алексея маленький товарищ из Могилева был убит, так как имя его среди маленьких кадетов, убитых в Москве. О Боже спаси Россию! Это крик души и днем и ночью - все в этом для меня - только не этот постыдный ужасный мир... Я чувствую, что письмо мое глупо, но я не привыкла писать, хочу только сказать и не могу. Я надеюсь Ты получила мое вчерашнее письмо через Марию Феод. - дочку. Как хорошо что ее муж занимается Твоим лазаретом. Вспоминаю Новгород и ужасное 17 число(7) и за это тоже страдает Россия. Все должны страдать за все что сделали, но никто этого не понимает.
Я только два раза видела Тебя во сне, но душой и сердцем мы вместе и будем вместе опять, - но когда? Я не спрашиваю, Бог один знает. Благодарю Бога каждый день, который благополучно прошел. Я надеюсь, что не найдут эти письма, так как малейшая неосторожность заставляет их быть с нами еще строже, т. е. не пускают в церковь. Свита может выходить только в сопровождении солдата, так что они конечно не выходят. Некоторые солдаты хорошие, другие ужасные. Прости почерк, но очень торопилась и на столе мои краски и т. д. Я так рада, что Тебе нравится моя синяя книга, в которую я переписывала.
Ни одного твоего письма не оставляю, все сожжено - прошедшее как сон! только слезы и благодарность. Мирское все проходит: дома и вещи отняты и испорчены, друзья в разлуке, живешь изо дня в день. В Боге все, и природа никогда не изменяется. Вокруг вижу много церквей (тянет их посетить) и горы. Волков (камердинер Государыни) везет меня в кресле в церковь - только через улицу - из сада прохожу пешком. Каждое письмо читается, пакет просматривается... Поблагодари добрую Ек. Вик. (Сухомлинову) от нас, очень тронуты. "Father" (Государь) и Алексей грустят, что им нечего Тебе послать. Очень много грустного... и тогда мы Тебя вспоминаем. Сердце разрывается по временам, к счастью здесь ничего нет, что напоминает Тебя - это лучше - дома же каждый уголок напоминает тебя. А дитя мое, я горжусь Тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страданья, но Ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что Ты за нас говорила, что защищала нас и что все за нас и за Россию перенесла и перестрадала. Господь один может воздать. (...) Наши души еще ближе теперь, я чувствую Твою близость, когда мы читаем Библию, Иисуса Сираха и т. д.(8)... Дети тоже всегда находят подходящие места, - я так довольна их душами. Надеюсь Господь благословит мои уроки с Бэби (Наследник Цесаревич) - почва богатая - стараюсь как умею - вся жизнь моя в нем. Ты всегда со мной, никогда не снимаю Твое кольцо, ночью одеваю на браслет, так как оно мне велико - и ношу всегда Твой браслет.
Тяжело быть отрезанной от дорогих после того, что привыкла знать каждую мысль. Благодарю за всю Твою любовь, как хотела бы быть вместе, но Бог лучше знает. Учишься теперь не иметь никаких личных желаний. Господь милосерд и не оставит тех, кто на Него уповает.
Какая я стала старая, но ч у в с т в у ю с е б я м а т е р ь ю э т о й с т р а н ы и с т р а д а ю, к а к з а с в о е г о р е б е н к а и л ю б л ю м о ю р о д и н у, н е с м о т р я н а в с е у ж а с ы т е п е р ь и в с е с о г р е ш е ни я (разрядка - ред.). Ты знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца и Россию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце, - но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет. Господь смилуйся и спаси Россию!... Страданье со всех сторон. Сколько времени никаких известий от моих родных. А здесь разлука с дорогими, с Тобой. Но удивительный душевный мир, бесконечная вера, данная Господом, и потому всегда надеюсь. И мы тоже свидимся - с нашей любовью, которая ломает стены. Рождество без меня, в шестом этаже!...(9) не могу об этом думать.
Дорогое мое дитя, мы никогда не расстались, все простили друг другу, и только любим. Я временами нетерпеливая, но сержусь, когда люди нечестны и обижают тех, кого люблю. Не думай, что я не смирилась (внутренне совсем смирилась, знаю, что все это не надолго). Целую благословляю, молюсь без конца. Всегда Твоя
М.
Посылаю Тебе письмо от "Father" (Государя). Поблагодари тех, кто написали по-английски. Но лучше не говори, что мы пишем друг другу; чем меньше знают, тем лучше. Еще одна карточка Тебе.
+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 207-210.
(1) Комнатная девушка Государыни Императрицы - А. П. Романова или А. Я. Уткина.
(2) А. А. Вырубова, брак которой с лейтенантом Вырубовым был аннулирован, с 1917 г. стала снова носить свою девичью фамилию Танеева.
(3) "Сувастика" (suvastica) - символический крестообразный знак, который Государыня Императрица любила ставить на счастье. Он представляет собой крест, концы которого загнуты влево. Это изображение креста считается одним из древнейших. Знак этот, выражая собой привет, пожелание благополучия, с Востока перешел на Запад. Усвоив себе этот символ под названием "гаммированного креста" (crux gammata), христианство придавало ему значение, какое оно имело на Востоке, т. е. выражало им ниспослание благодати и спасения.
Его следует отличать от аналогичного знака, называемого "свастика" (svastica), который был принят в нацистской Германии и который также представляет собой гаммированный крест, но с концами, загнутыми вправо, по движению солнца.
(4) См. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 1.
(5) О. Алексей Васильев.
(6) Епископ Гермоген Тобольский присутствовал на Всероссийском Церковном Соборе, открывшемся в Москве 15 августа 1917 г. На этом Соборе было решено восстановить Патриаршество, выборы происходили уже во время большевистского переворота, 28 октября, под грохот пушек, избран был Митрополит Московский Тихон. Интронизация состоялась 21 ноября в Успенском Соборе.
(7) О поездке в Новгород см. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечания 6-7. Через два дня после возвращения Ее Величества из этой поездки, 17 декабря 1916 г., был убит Г. Распутин.
(8) См. Приложение III
(9) В середине ноября 1917 г. А. А. Вырубова сняла небольшую квартиру на шестом этаже на Фурштадтской улице, куда она переехала с сестрой милосердия из ее Царскосельского лазарета и своими верным слугой Берчиком.
наверх
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны,
М. С. Хитрово+).
Письмо на 2 страницах, 22,5 х 18.
Тобольск. 26-го декабря 1917 г.
Здравствуй Ритка милая!
Твое письмо от 7-го получила вчера вечером и очень за него благодарю. Написала я Тебе конечно уже в Воскресенье, т. ч. не знаю получишь его или нет. Вот уже и Праздники. У нас стоит в углу залы елка и издает чудный запах, совсем не такой как в Царском. Это какой-то особый сорт и называется "бальзамическая елка". Пахнет сильно апельсином и мандарином и по стволу течет все время смола. Украшений нет, а только серебряный дождь и восковые свечи, конечно церковные, т. к. других здесь нет. После обеда, в сочельник, раздавали всем подарки, большею частью разные наши вышивки. Когда мы все это разбирали и назначали кому что дать, нам совершенно напомнило (благотворительные) базары в Ялте. Помнишь сколько было всегда приготовлений? Всенощная была около 10-ти вечера и елка горела. Красиво и уютно было. Хор был большой и хорошо пели, только слишком концертно, а этого я не люблю. Ритка знаешь, от Тили (Ю. А. Ден) мы не имеем ни строчки и вообще ничего с Августа что довольно странно, и знаем только из Ваших писем. Что она была в Од(ессе). Неужели она забыла об нашем существовании? Пишу Тебе в большой зале, на громадном столе, где помещаются маленькие солдатики брата. А немного подальше, Папа и четверо детей пьют кофе, а Мама еще не встала. Показалось солнце и светит на бумагу через мое правое плечо. За эти дни наконец прибавило снега и гора наша растет. Я написала маленькому Черн. и на следующий же день получила его письмо. Пожалуйста, поблагодари его и передай большой привет. Катя пишет, также и Т. Соня. Биби уже месяца 3 молчит, Оля (Колзакова) еще дольше. Приехала Иза (бар. С. К. Буксгевден), но ее из того дома (где жила свита) не пускают(1). Видели только из окна. Теперь кончаю. Желаю Тебе много счастья в будущем году и крепко целую, душка моя. Все шлют привет. Мама целует, здорова. Господь с Тобой.
Твоя Ольга.
Сердечное спасибо милая моя Рита за поздравление. От Любы (Хитрово) получаю иногда письма. Часто вспоминаем. Целую крепко.
А(настасия).
+) Печатается впервые.
(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М. М. Сыробоярской, примечание 4.
наверх
От Государыни Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).
Надпись на конверте:
Заказное.
Крым, Таврический губ.
Ай-Тодор.
Великой Княгине Ксении Александровне.
Этикетка заказн. письма: 3. № 447. Тобольск.
Почт. Печать: Тобольск. На об.: Кореиз Тавр. Губ. 25.1.18.
Письмо на почтовой бумаге с именным вензелем.
Тобольск. 7-го января, 1918 г.
Милая дорогая моя Ксения,
Очень обрадовала Ты меня своим письмом, сердечное Тебе за него спасибо.
Нам тоже бывает так отрадно получать от вас письма. План устройства гостиницы и распределения будущих должностей между вами - мне понравился, но неужели это будет в вашем доме.
Тяжело чрезвычайно жить без известий - телеграммы получаются здесь и продаются на улице не каждый день, а из них узнаешь только о новых ужасах и безобразиях, творящихся в нашей несчастной России. Тошно становится от мысли о том, как должны презирать нас наши союзники.
Для меня ночь - лучшая часть суток, по крайней мере забываешься на время.
На днях в отрядном комитете1) наших стрелков обсуждался вопрос о снятии погон и других отличий и очень ничтожным большинством было решено погон не носить(2). Причин было две: то, что их полки в Ц. Селе так поступили и другое обстоятельство - нападение здешних солдат и хулиганов на отдельных стрелков на улицах с целью срывания погон.
Все настоящие солдаты, проведшие три года на фронте, с негодованием должны были подчиниться этому нелепому постановлению лучшие две роты стр. полков живут дружно(3). Гораздо хуже стала за последнее время рота стрелк. полка и отношения их к тем двум начинают обостряться.
Всюду происходит та же самая история - два-три скверных коновода мутят и ведут за собою всех остальных.
С нового года дети, за исключением Анастасии, переболели краснухой, теперь она у всех прошла.
Погода стоит отличная, почти всегда солнце, морозы небольшие. Поздравляю Тебя к 24-му, дорогая Ксения(4).
Крепко обнимаю тебя, милую Мама и остальных всех.
Остаюсь с Вами.
Сердечно твой Ники.
+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 9-10.
(1) Солдатский комитет Отряда Особого Назначения. Который нес караульную службу в б. Губернаторском доме, где содержалась под стражей Царская Семья.
(2) По поводу этого решения Солдатского комитета судебный следователь Н. Соколов пишет: "Долго обсуждали они вопрос о снятии погон офицерами. Вынесли решение и потребовали через Кобылинского, чтобы снял погоны и Государь. Понимая, как оскорбительно будет для Него это требование, Кобылинский долго боролся с солдатами, грозя им и английским королем и германским императором. Солдаты стояли на своем и грозили Государю насилием. Кобылинский вынужден был обратиться к нему через Татищева. Государь подчинился насилию и снял погоны" (стр. 35).
В дневнике П. Жильяра это событие нашло отражение в следующих словах:
Среда 3/16 января - "В два часа дня собрался солдатский комитет нашего гарнизона. Он решил большинством 100 голосов против 85 уничтожить офицерские и солдатские погоны".
Четверг 4/17 января - "Полковник Кобылинский пришел сегодня в штатском - до такой степени ему претит носить офицерскую форму без погон".
Пятница 5/18 января - "В три часа пришли священник и певчие" (четыре монахини, приходившие вначале петь во время службы, были заменены хором одной из тобольских церквей). "Сегодня водосвятие, и новый священник (о. Владимир Хлынов) в первый раз служит в нашем доме. Когда Алексей Николаевич приложился вслед за другими ко кресту, священник нагнулся и поцеловал Его в лоб. После обедни генерал Татищев и князь Долгоруков подошли к Государю и стали умолять Его снять погоны во избежание бурных выпадов со стороны солдат. У Государя чувствуется движение протеста, затем Он обменивается взглядом и несколькими словами с Государыней, овладевает, наконец, собой и покоряется ради своих ближних".
Суббота 6/19 января - "Мы ходили сегодня в церковь. Государь надел свою теплую черкеску, которая носится без погон, а Алексей Николаевич спрятал свои погоны под башлык" (стр. 191-192).
(3) Как сказано выше, отряд Особого Назначения состоял из трех рот, по одной роте от каждого из запасных батальонов л.-гв. 1-го Стрелкового (Его Величества) полка, л.-гв. 2-го Царскосельского Стрелкового полка и л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка. Солдаты 2-го полка - пишет в своих воспоминаниях П. Жильяр (стр. 189) - "с самого начала отличались своим революционным духом; уже в Царском Селе они причинили заключенным множество докучливых неприятностей. Большевистский переворот усилил их власть и дерзость. Им удалось добиться образования "солдатского комитета", стремившегося к тому, чтобы внести в распорядок нашей жизни новые ограничения и понемногу заменить своею властью власть полковника Кобылинского" Двумя лучшими ротами, о которых говорит Государь в этом письме, были роты 1-го и 4-го полков.
(4) Тезоименитство Вел. Кн. Ксении Александровны - 24 января/6 февраля.
наверх
От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 8-го января (1918 г.)
В такое страшное, мучительное время думаешь, что все церкви были бы переполнены в П(етрограде), но нет, почти совершенно пусты. Что же это такое? Как же не прибегнуть к Тому, от Которого все зависит? Если к нему не обращаться, - кто же спасет? Как чудны эти молитвы 6-го января (Крещение Господне).
Так молилась, чтобы Господь дал разум, премудрость и страх Божий всем людям, чтобы Дух Господень нашел бы на всех. Боже, как все Христа распинают. Как Он ежечасно страдает из-за грехов мира... За нас Он умер, страдал и так мы ему отплатили!... Больно на душе, вглубь смотреть, читать все в душах безумных слепцов... И Та, за всех страдающих, видит этот ад, рыдания своих детей, приносит Сыну Своему все слезы и моления тех, которые еще не забыли прибегнуть к Ней за помощью, участием и предстательством. Ее, которая Его для нас грешных родила, жестоко мы, люди, заставляем страдать, но Она обещала всегда молиться за всех к Ней прибегающих с мольбой. Спасибо моей милой Знаменской, что хотела мне перчатки связать, но посылка наверно не дошла бы. Надеюсь, что она шаль носит, Она (т. е. Государыня) для того ее сделала, а не чтобы спрятать.
Между прочим, наших женщин (М. Ф. Занотти, А.П. Романова и А.Я. Уткина) все не желают пропускать к нам. 5 недель они уже здесь, а другой (бар. С. К. Буксгевден), которая позволение имеет еще из Петрограда, тоже солдаты запретили войти к нам(1). Конечно, это другие усердствуют и заставили солдат так говорить. Мне их жаль бедняжек, из любви приехали и так с ними обращаются. И очень дорого там жить. Родная моя, как у вас там на квартире? не холодно ли? Вы, конечно, не скажете, но берегите себя для тех, которые Вас нежно любят(2).
Говорят, что больше "семью" не пустят в церковь, кроме, как на двунадесятые праздники, и, может быть, в посту(3). Разве это не мило? - Душки такие. Не понимают они, что обедню нельзя иметь без походной церкви в доме(4). Обедница это совсем не то, не та благодать, как в литургии, отнять эту радость и утешение жестоко, отняли и выдумали глупейшую причину - каждый разное говорит: что будто бы солдаты не желают так рано вставать (а мы должны это из-за публики), но это им придется только каждому раз в три недели вставать от 8 до 9-ти; другие - будто бы плохие люди здесь, не хорошие (к чему тогда наша охрана с винтовками?), третьи - что публика хочет ближе смотреть и обижается, когда солдаты их отгоняют.
Только предлоги, чтобы показать, что они хозяева и могут командовать, как это низко. Но пускай, не буду роптать, помню, что Господь везде слышит наши молитвы.
Сестра.
+) "Скорбная Памятка", стр. 62-63.
(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М.М. Сыробоярской, примечание 4.
(2) А в это время, по воспоминаниям П. Жильяра, в доме, где жила Царская Семья, в комнате Великих Княжон "настоящий ледник".
(3) После литургии в первый день Рождества Христова диакон Евдокимов, по согласованию со священником Алексеем Васильевым, провозгласил за молебном многолетие Царской Семье по старой формуле. Эта неосторожность вызвала бурю в солдатской среде. Они потребовали удаления священника под угрозой его смерти, и Епископ Гермоген был вынужден сослать его временно в близлежащий Абалацкий монастырь. Но и этого было мало: злоба их пала на Царственных Узников. Они постановили запретить Царской Семье посещать церковь: пусть молятся дома, в присутствии и под наблюдением солдат. С трудом полк. Кобылинскому удалось добиться разрешения, чтобы Семья посещала церковь в двунадесятые праздники.
(4) Вот почему Государь Император всегда просил совершать на дому обедницу, а не обедню.
Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
|
